Алевтина Леонидовна ПОСАШКОВА

Адъюнкт факультета подготовки

научно-педагогичсеких кадров

ВЮИ ФСИН России,

лейтенант внутренней службы

Религия и право – социальные миры, в которых группы людей объединены общими правилами поведения, ценностями, коллективным договором, скрепляющим их форму согласия. Традиционно понятие духовности связывается исключительно с религиозным мировоззрением; христиане толкуют данное понятие как выполнение конкретных евангельских заповедей, восхождению к богоподобию[1]. Когда же говорят о моральной сфере жизнедеятельности общества, то понятие «духовность» заменяют на «нравственность»; в правовой же эквивалентным становится «законность», «правопорядок», «высокий уровень правосознания, правовой культуры». В психологии под «духовностью» принято понимать высший уровень развития и саморегуляции зрелой личности, на котором основными мотивационно-смысловыми регуляторами ее жизнедеятельности становятся высшие человеческие ценности[2]. Таким образом, считаем, что «духовность» следует рассматривать не только в контексте отношений «человек-Бог», но и, как отмечает профессор А. И. Зубков, категорию морально-нравственную[3].

«Определение поведения человека, отнесение его к категории благого или злого зависит, в конечном счете, от состояния духовности, господствующей в обществе. Религиозные, нравственные и правовые нормы, не перекрывая друг друга логически и феноменологически, все-таки в некотором сакральном, трансцендентальном смысле имеют общий центр – духовность»[4]. И с данным утверждением можно согласиться, ведь доправовые формы общественной жизни во многом послужили прообразами правовой. Изначально религия фиксировала основные, общечеловеческие ценности и правила поведения, которые в последующем нашли свое отражение в правовых нормах.

Современное российское право складывалось путем заимствования западной правовой традиции, что имеет особенности скорее культурные, чем исключительно юридические. Именно под воздействием европейского рационализма, который активно внедряется в правосознание, отечественное право переживает раскол, следствием которого стало невосприятие существующих правовых норм как общеобязательных и универсальных, поэтому российское право переживает период неэффективности своей потенциальной функциональности. Мы разделяем точку зрения Ю. Гамбарова, что «право можно изучать только в связи с целым, часть которого оно составляет, т. е. в связи с изучением всего общества и тех культурных и хозяйственных отношений, выражением которых является закон, так и всякая иная юридическая норма»[5].

И как указывает С. Зыкова: «В том случае, когда неизменное присутствие в правовом сознании религиозной компоненты не принимается во внимание при конструировании и осуществлении позитивного права и государственной политики, это приводит к разрыву между правом и правосознанием, правосознанием и государственной идеологией. В результате позитивное право оказывается неспособным в полной мере реализовать свой регулятивный потенциал, а государственные структуры – в полной мере легитимировать свою власть»[6].

Право и религия зачастую соотносятся как «норма» и «образец». «Образец» всегда представляет собой, на наш взгляд, реализованную модель культуры поведения, но таковым «образцом» выступает всегда конкретный человек, таким образом, получается, что «образец» в праве» – понятие абстрактное, поэтому что и само понятие «законопослушный гражданин» предстает именно образом абстрактным, лишь как совокупность определенных личностных качеств, которые могут быть присущи человеку. В религии такие «образцы» известны, это святые, пророки, именно на их примере можно рассматривать действительную, возможную и необходимую модель поведения. «Образец» – наиболее близкое к идеалу поведение человека, на которое следует равняться другим. Норма же отражает то, что уже воспринято людьми, имеет признак всеобщего требования.

Отсутствие «образца» в праве» то есть примера законопослушного гражданина можно отнести к тому, что идея совершенствования личности и общества не совпадает с идеей совершенствования правопорядка. Право содержит уже «обработанные» примеры поведения, из всего массива которых дифференцированы наиболее универсальные, поэтому справедлив вопрос: «На каком основании идеал может воплощаться в формах права?» Считаем, что таким основанием является «духовность», ведь «субъект права – духовно организованная душа»[7], а право и религия представляют собой формы долженствования: нормативное и идеальное. Русский философ Иван Ильин отмечал, что «право есть необходимая форма духовного бытия человека, а религиозное бытие есть бытие духовное, поэтому вне права не может быть и религии»[8].

В период аномии взаимодействие права и религии приобретает особое значение, ибо если право регламентирует внешнее поведение, то религия способна формировать мотивы; еще Гораций сокрушался о том, что нет никакой пользы от законов в стране, где нет нравственности. Остается только с этим согласиться и искать средства «реанимации» уважения к праву. И. А. Ильин, говоря о кризисе позитивного права, акцентировал внимание на том, что именно правосознание, которое утрачивает свои религиозные корни, оказывается неспособным поддерживать культуру и сложившейся порядок в государстве, более того, он напоминает нам, что «спасение и обновление мирового правосознания и правопорядка пришло в то время от христианства»[9].

Право, равно как и религия, содержанием своим отражает не просто должные модели поведения, но и те ценности, которые должно общество охранять, таким образом, духовность в праве и духовность в религии отражается в социальной дисциплине. В эпоху «обесценивания» право теряет свою аксиологичность, но не стоит забывать, что «…право, совершенно оторванное от этических и религиозных ценностей, является началом скорее вредным для общественной жизни, чем полезным и нужным»[10].

Признание и принятие личностью ценностей напрямую связано со способностью идентификации себя как члена культурного сообщества, определенной традиционной среды. Сейчас, когда национальности размываются, а чувство принадлежности, укоренённости человека значительно влияет на взаимоотношения личности и общества, личности и государства, на идею правомерного и просто должного поведения, религия выполняет идентификационную функцию. Если рассматривать религиозный фактор в культурной плоскости, то само по себе его присутствие в идейно-ценностном строе правосознания остается неизменным. Этот вывод чрезвычайно важен для оценки культурного потенциала современного российского права.

Таким образом, духовность напрямую связана с общественными ценностями, и представляет собой наивысшую степень приобщения к общечеловеческим ценностям, которые зафиксированы как в религиозных нормах, так и в правовых. Именно в аксиологическом направлении и должно происходить взаимодействие права и религии, ведь и праву свойственна воспитательная функция, а поэтому, когда амплитуда между правовым и религиозным велика, то это неминуемо ведет к социальным конфликтам, а кризис духовности к деградации личности, к правовому нигилизму, низкому уровню правовой культуры, что влечет пагубные последствия и для общества, государства в целом.