Сергей Николаевич ВОРОНИН

аспирант кафедры философии Барнаульского
государственного педагогического университета

Все великие религии мира почитают свои священные тексты. Таковы, например, Дхаммапада и Лотосовая сутра в буддизме, Священное Писание в христианстве, Коран в исламе, Веды и Бхагавадгита в индуизме, Тора в иудаизме, Лунь-юй в конфуцианстве, Ади-Грантх в сикхизме. Эти священные тексты содержат сокровенную истину своих конфессий. Они имеют огромное ис­торическое значение, ибо воздействовали на умы, сердца и поступки милли­онов людей, живших ранее, продолжают оказывать благотворное влияние в настоящее время, и у нас есть основания ожидать, что эта тенденция сохранится и в будущем. Слова истины, заключенные в священных писани­ях, образуют основу вероучения любой религии, иначе говоря, они форми­руют цивилизацию [2, 11].

Особый интерес для нашего исследования представляет индуистская религиозная традиция. Насчитывающая несколько тысячелетий индуистская традиция создала множество священных писаний. Наиболее древними и авторитетными явля­ются откровения (шрути): Веды (священное знание), Брахманы, Араньяки и Упанишады. Имеются четыре Веды: Ригведа, Самаведа, Яджурведа и Атхарваведа. Они передавались устно из поколения в поколения в течение более трех тысяч лет. Этимоло­гически слово "упанишада" значит "усаживание рядом"; в текстах Упани­шад содержатся философские и мистические учения, которые преподавали древние мудрецы, когда восседали в окружении своих учеников. Из священных писаний индуизма наиболее широко известна Бхагавад­гита. Песнь Бхагавана составлена за несколько веков до нашей эры и  представляет собой одну из книг эпоса Махабхараты. Тем не менее, авто­ритет и влияние Бхагавадгиты таковы, что превосходят значение Упани­шад. Ее даже называют "подлинной Библией Индии" [2, 22-23]. Другие, более поздние индуистские тексты, которые образуют священ­ную традицию (смрити), обладают меньшим авторитетом, чем шрути. К ним относятся большие эпические поэмы Рамаяна и Махабхарата. Еще одна группа текстов смрити — это собрание дхарм (обязанностей, или законов) для членов общества.

Актуально упомянуть и о роли языка священных текстов. Относительно индуистской культуры – это санскрит. Так, древнеиндийская санскритоязычная культура на всем протя­жении своего развития сохраняла глубочайшее понимание суверен­ности Слова (Väc), Речи и уникальную среди исторически извест­ных культур осознанность своего отношения к языку [3, 6]. В этом отношении   очень показательно  отклонение   ведийского   типа   от наиболее распространенного наименования языка  по орудию, с помощью которого он воспроизводится. Для древнеиндийского  языкового со­знания назвать язык, считавшийся божественным, по органу, слу­жащему для его выявления, обнаружения, перевода из невидимого состояния в видимое, было бы недопустимым грехом механицизма, умалением вечной сущности языка. Язык-орган  не более чем проводник речи, т. е. идущий впереди ее, например,  jihvä väcdli purogavi в гимне всем богам [3, 7], где jihvä  упоми­нается наряду с руками, наложением - которых   возвращается здо­ровье. Впрочем, какая-либо аналогия здесь может быть обманчива. В  связи с ведийским обозначением    следует    помнить,    что   это — воплотившееся Слово, персонифицированная Речь. Из всех возможных аспектов, в которых может быть показана роль языка, здесь уместно выбрать лишь один — орудийно-операционный, когда речь идет не о самом языке, поэзии или ритуале, а, в частности,  о грамматике этого языка.

Надо сказать, что грамматика в древней Индии, теснейшим образом  связанная с ведологическими спекуляциями, возникла как особый, в некоторой роде исходный уровень интерпретации,   надстроенный над ведийскими текстами и служащий основой для других уровней, из ко­торых позже развились самостоятельные отрасли   знания.

Таким образом, мифопоэтический образ санскрита, божественного языка, обла­дающего бесконечной творческой энергией, строится как нечто составленное, единое, целое. Творение языка, как и Вселенной или поэтического тек­ста, и состоит в указанных операциях перехода от аморфной мно­жественности к организованному единству.   Тем  самым   санскрит, будучи организованным целым, позволяющим  невидимое делать видимым, скрытое явным, должен пониматься   как  устой­чивое место, опора, которая позволяет человеку   ориентироваться  в потоке жизни, как  средство для переключения непрерывного в дискретное [5, 60].

В христианстве же проблемой толкования священных текстов, т.е. текстов Священного Писания (Библии), занимается наука герменевтика. В своем терминологическом значении герменевтика часто определяется как наука и искусство библейского толкования.

Когда мы толкуем Писание, на пути спонтанного понимания исходного значения сообщения встречается множество препятствий. Существует пропасть во времени, отделяющая нас от авторов оригинального текста и его первоначальных читателей. Еще одно препятствие для спонтанного понимания библейского текста - языковая пропасть. Библия написана на еврейском, арамейском и греческом языках, которые имеют совершенно другие структуры и идиоматику по сравнению с нашим языком. Любопытно, что основной дискуссионный вопрос в современной герменевтике таков: влияют ли духовные факторы на способность точно воспринимать истины, содержащиеся в Писании? Одни ученые придерживается мнения, что если два   человека    одинаково    подготовлены    интеллектуально в области герменевтики (изучили языки оригинала,  историю,  культуру и т. д.), то они будут одинаково хорошо толковать Писание.

Другие же считают, что в соответствии с самим Писанием духовное состояние человека влияет на способность воспринимать духовную истину [1, 82]. Для герменевтики этот вопрос является гораздо более важным, чем может показаться на первый взгляд. С одной стороны, если, как говорилось ранее, значение Писания выясняется в результате тщательного исследования слов, культуры и истории, то к чему искать дополнительное духовное озарение? Если же мы полагаемся на духовную интуицию верующих, в результате которой они получают дополнительное озарение, то вскоре мы окажемся в безнадежно затруднительном положении, поскольку у нас больше нет нормативных принципов, позволяющих сравнивать точность различных интуиции. И этот вопрос остается в настоящее время одним из наиболее актуальных в современной герменевтике, особенно на Западе.

Большинство ученых выделяют три основных аспекта толкования Библии: подготовка, исследование и применение [4,11]. Эти процессы неразрывно связаны между собой и полностью зависят друг от друга.

Первым герменевтическим этапом является подготовка к тол­кованию библейских историй. Когда мы обращаемся к этой теме, у нас сразу возникает множество вопросов, но самым фун­даментальным из них является вопрос правильного понимания связи между человеческим изучением и откровением Святого Духа. Дело в том, что результаты пренебрежения Духом видны повсюду. Что бы ни говорилось теоретически, на практике евангелисты зачастую рас­сматривают процесс герменевтической подготовки, как накопле­ние человеческих знаний и навыков. Наша надежда на правиль­ное понимание основывается больше на собственных способнос­тях, чем на личном служении Святого Духа.

Во время второго этапа, чтобы понимать написанный материал, нам нужно смотреть на слова, а также учитывать время, когда они были написаны. Мы имеем дело не только с грамматикой, но также с историей. К сожалению, толкователи редко применяют этот принцип к чте­нию Священного Писания.

Третий этап заключается в примене­нии библейских историй. Говоря об этом аспекте толкования, мы рассматриваем влияние, которое оказывают места Писания на людей сегодня. Мы возвращаемся от раскопок в древнем мире и приносим свои находки в современную жизнь. Для этого мы учитываем задачу применения, препятствия в применении, а так­же уместность применения [4, 20]. Существует ряд препятствий, мешающих нам применять идеи Священного Писания в своей жизни. Возможно, наибольшая трудность, с которой мы сталкиваемся, — это острое ощущение историчес­кой дистанции между нами и библейскими историями. Современное человечество стремиться к более осмысленному пониманию священных текстов. Поэтому задача толкователей не только адаптировать текст лингвистически, но и донести его смысловую сторону, что намного сложнее.    

Библиографический список

1. Верклер Генри А. Герменевтика. – Мичиган: Бейкер Бук Хауз, 1995. – 177с.

2. Всемирное Писание: сравнительная антология священных текстов/ Под общ. ред. проф. П.С. Гуревича: пер. с англ. – М.: Республика, 1995. – 591с.

3. Древняя Индия. Сборник статей. – М.: Наука, 1985, - 272с.

4. Пратт Р. Он дал нам прообразы. – Киев: Библейское братство, 2000. – 426с.

5. Heimann B. Fixity of Flow, Determination or Flux: two human attitudes. – L.: Facets of Indian Thought, 1964. – 283p.